Кто то из авторов говорил о «лихорадочном желании жить, жить любой ценой, порождае мом в нас не ритмом жизни, но ритмом смер ти». Это одна из наиболее примечательных черт нашего времени. Без особого риска можно утверждать, что именно в этом состоит послед ний смысл экзистенциализма Хайдеггера, то есть экзистенциализма, не признающего от крыто религиозных выходов. Именно в этом и заключается его истинное экзистенциальное содержание, что бы о том ни думал сам автор. Это подтверждают и крайне своеобразные идеи Хайдеггера относительно смерти, в ином случае остающиеся совершенно непонятными. По сути, только смерть является для него той проблематичной и смутно угадываемой воз можностью схватить бытиё, которое во вре менности постоянно нас опережает и всегда ускользает от нас. Именно поэтому Хайдеггер говорит о существовании вообще как о «бытии к смерти», как о «бытии к концу». Смерть стоит над бытием, ибо она кладет конец его постоян ной, неисцелимой лишенности и неполноте, открывает ему «свою самую подлинную воз можность, ничем ни обусловленную и непре одолимую». Экзистенциальный страх, испыты ваемый индивидом перед лицом смерти — в ко орой с здесьбытия снимаются все ограниче ния — есть страх перед этой возможностью. Подобная эмоциональная окраска также явля ется крайне типичной и примечательной; она показывает нам, что даже здесь (то есть перед лицом этой «цели», которая должна стать «за вершением», согласно двойному смыслу грече ского понятия teloj в традиционной доктрине mors triumphalis) сохраняется состояние пас сивности. И Хайдеггер доходит до того, что оценивает как одну из разновидностей «непод линности» и отвлекающего усыпления не толь ко тупое безразличие перед смертью, но и бес страстное отношение к смерти, свойственное тому, кто считает озабоченность смертью, страх перед ней признаком трусости и слабо сти. Он говорит о «мужестве, необходимом для того, чтобы испытать страх перед смертью» — немыслимая, если не смехотворная мысль для цельного человеческого типа